Жила-была девочка. Самая обыкновенная: две косички да платьице в крупный горох. А папа у той девочки был генерал. Настоящий – с усами и саблей. Ну, то есть как настоящий… В той стране у всех генералов по горе было. Или, на худой конец, холм какой-нибудь. Встанешь на него и давай шашкой махать: «Левый фланг вперед, правый в засаду, пушки – пли!» И все такое. Только рукой махни, и все побежали. А ты, как таракан, стоишь и усами шевелишь: «Молодцы, мол, касатики, не подведите! Отступать некуда, позади Ква-ква» – или еще какой важный стратегический объект. В общем, возвышенность для солдата – это главная штука, как ни крути. А так как горы у нашего генерала не было, он шашкой только дома на кухне махал. Вскарабкается на табуреточку и давай страну спасать от мирового господства. А бывало, сядет так грустно, руками голову обхватит и начинает дочке сетовать: «Эх, была б ты у меня пацаном, я бы из тебя такого генерала сделал, чтоб с самой высокой горы мог усами шевелить. Ну или, на худой конец, разведчиком, чтобы теми же усами, но в подполье глубоком».
Девочке папу очень жалко было. Ну что это, в самом деле, такое? Усы вон на полметра в каждую сторону, а горы все нет. Эх…
Пробовал было генерал из девочки солдатика сделать: косички обрезал, юбку спрятал и на полигон – в тридесятое царство. Уж и подтягиваться на перекладине она начала, и вслепую автомат собирать, а усы все не растут. Стыд-позор на седую генеральскую плешь. Даже товарищи стали шушукаться: «Не дело, мол, родину без усов спасать». Махнул он тогда рукой, посадил девочку в картонную коробку и к матери отослал срочной бандеролью.
Девочка побуянила, с пикетом по комнатам прошлась, а потом косы опять отрастила: мол, не очень-то и хотелось. Но уже и на сестер своих мало походила: то шашкой махнет, то от пола отожмется в самый неподобающий момент, да и с пяльцами не дружила. Как такую замуж выдать? Непонятно. «Ладно, – мать говорит, – все у меня красавицы, а ты будешь – умница: скотину кормить, сестрам платья подшивать и всякое другое по хозяйству». При чем тут ум, спрашивается? Девочке было непонятно. Видать не такая уж умная, но что выросло, то выросло.
Одно девочка усвоила хорошо: если крутую гору себе найдешь, то с ее вершины можно все, что хочешь, сделать. Можно усами шевелить, можно просто ножки свесить, а можно на санках скатиться так, чтобы в шапке ветер свистел от скорости.
И стала девочка на заднем дворе гору возводить. Да не простую – стеклянную. Самую крутую в мире. Вершиной гора в самое небо упиралась. Солнце нет-нет да и зацепится на закате о ее маковку. Даже звезды с горой на «Вы» были. Мол, не просто гора, а Гора Ивановна.
Стала девочка к восхождению готовиться. На рюкзак накопила, уроки альпинизма взяла. Даже на Монблан с Эверестом взобралась для разминки. Генералу только вырезки из газет слала: «Мол, позади 5347, последняя стоянка на высоте 7220 метров», и прочее. Генерал по стенам штаба это все развешивал и готовился к вторжению. Он к нему всегда готовился, и к концу света, конечно. Но домой не спешил. Дела у него были важные – синхронное шевеление усами отрабатывать, тараканов сыром кормить да думать о том, как родину спасти от всяких злодеев.
В общем, все в сказке шло своим чередом, но девочка никак не угомонится. Вершина за вершиной, уступ за уступом – даже косички переплести некогда. Уж на тех высотах и жизни не видать было, один только снег и тишина со звездами. Вот только домой как не вернется, а там ее стеклянная гора. Прямо под носом. Весь вид загораживает. Стоит себе из земли проросшая и смеется: «О-хо-хо, тоже мне Джомолунгма». Уж девочка и с одной стороны пробовала, и с другой, и на присосках, и с кошками на сандаликах, но никак. С годами девочка стала хитрить. Созреет у нее план какой гениальный, как гору покорить, а она его исполнять не спешит: едет мастер-класс начинающим альпинистам преподать, с друзьями восхождение обсудит, на конференцию «Уступ-2000» махнет. Прямо, что ни день, все расписано с утра и до вечера, какая уж тут гора?
Еще немного и начала бы на кухне план восхождения отрабатывать с табуреточки, по семейной традиции, но повезло. Выходит как-то раз из дома, а на пути ей волшебник встретился: борода до пола, звезды на шапке, не человек – сплошной перформанс. И говорит он девочке: «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». Крепко задумалась девица.
Наконец, пошла в дальний поход. Три года шла, три пары железных ботинок стоптала, а уж сколько батареек для плеера сожгла и вовсе не счесть. В общем, обошла-таки свою гору со стороны и думает: а вот отсюда не такая уж и гигантская. Может, какой уступчик и зацеплю. Но не тут-то было… С волшебниками вечно так. Как умничать – так пожалуйста, а как гарантию дать – так вот еще. Уж и гора от времени рассыплется, а советов – сто пудов и маленькая тележка.
Закручинилась девочка. Села у подножья, привалившись спиной к своей горе, и уставилась вдаль. А там равнина и море насколько глаз хватает, до самого горизонта. Солнце в него рыжим шариком перед сном окунается, и от стонов его все небо краской залито. Красота, да и только. А если еще и кораблик какой с алыми парусами проплывет, то и вовсе глаз не оторвать. Так и просидишь всю жизнь на берегу бескрайних просторов. Мать издалека телеграммы слала с советами: «Сиди зпт жди зпт а вдруг принц тчк».
Так и вышло. Шторм, буря и отсутствие пресной воды привели одного принца к бухте Стеклянухе. Еще издали принц увидел свет, отражающийся от пика непокоренной вершины, и принял его за маяк. Пошел он по делам государственным в кусты, а за ними – девочка. Косички в стороны, взгляд в горизонт, только пяльцев не хватает: «Женюсь!» – решил принц. Тут и свадьбу сыграли. Все у них как у людей: домик маленький, собака, дети, телевизор там и другие блага цивилизации. Но гора никуда не делась. Как ни заедут гости заморские, так давай на фоне вершины фотографии делать: «Эка невидаль – стеклянная гора. И мы такую хотим!» В общем, никак про вершину не забудешь, хоть перед носом она, хоть позади.
Проснулась однажды ночью девочка, а гора ей и говорит: «Что-то ты давно уже на меня не пытаешься взобраться. Смотри, как я тебе помогла. Ты благодаря мне и на курсы пошла, и окрестные вершины покорила, и даже на конференцию «Уступ 2000» съездила. Если б не я, принц бы сюда никогда не приплыл. Я же, как маяк, во все стороны свет отражала. Вот и друзья твои на моем фоне фотографируются, а ты про меня и не думаешь. Дети твои маркером все подножье закалякали. Ну что это, в самом деле? Гора я неприступная или ватман какой?»
Хотела было девочка губу надуть: «Мол, низкий поклон вам, Гора Ивановна, я на вас жизнь положила, света белого не видела…» Но промолчала вовремя и говорит: «Спасибо, гора, но уж больно ты крута. Я вообще не уверена, что ты нужна мне была, чтоб взбираться, но маяк из тебя что надо».
Вот тут уж гора надулась, того и гляди треснет: «Ты ж меня сама такую построила, чтоб «ого-го» и наравне с Олимпом! Ни одного шершавого места. Я ж ведь рада бы полезной быть, пропадаю тут одна в облаках, никакого признания». Так и препирались до утра. Всплакнули по-женски, пожалели друг друга, а с рассветом взяла девица молоток с зубилом, детей позвала, мужа да друзей со всего света, даже волшебника хмельного не забыла. И построили они все вместе на склоне хрустальной горы гигантскую лестницу до самой вершины. Оказалось, что если на пик с компанией карабкаться, то дело движется быстрее, а умникам в шапке иногда зубило в руках держать стоило бы. А то страхов у них порой больше, чем у самих альпинистов. Так, с этой поры старец и работает экскурсоводом: «Посмотрите налево, взгляните направо» – и все его советов слушаются. Повезло мужику.
Счастью горы тоже нет предела – главный туристический объект в округе. Генералы всем гарнизоном усами шевелить приезжали. А детям с тех пор при рождении принято в тех краях дарить набор инструментов разных, потому как человек без горы – как дерево без гусеницы. А уж какую вершину себе построить и как на нее взбираться, каждый сам решает. Главное, не забыть про нее в процессе подготовки и не сдаться, а там, глядишь, и решение придет. Недаром же говорят: «Утро вечера мудренее…»